пятница, 25 сентября 2020
est. 1996
Шестьдесят дней куда-то делись, как и прошедший год, моих черновиков уже не найти даже в самых глубинах серверов и кода. Впрочем, не буду делать вид, что как-либо в этом разбираюсь.
Как только забредаю на свои тексты и смотрю на них глазами читателя, тут же забываю, что всегда (и сейчас) я писала их для "будущей себя". Взрослой себя, старой себя. В этом есть романтика, определенно. Странно, как мне несложно было принимать романтичную часть себя в детстве, и как неохотно мне делать это сейчас. Не хочу накладывать на себя ярлыки, или точнее: думать о причинно-следственных связях своих взглядов и пытаться их аргументировать. Потому, где-то посередине всегда быть легче, проще, и меньше надо думать...
Меня как всегда пробирает на самовыражение невозможность поделиться насущным ни с кем, кроме себя самой. Ну и плохие новости. Говорю так, словно они где-то на орбите моей жизнедеятельности, хотя их липкие холодные ручонки определенно похлопывают меня по затылку. Я, кажется, заболела. Ничего неминуемо смертельного, но заставляет задуматься.
Тут всплывает мысль, которая посещала меня в последнее время: если тебе что-то нужно, если тебе чего-то хочется, то ты должен прийти и взять. Не "кропотливо прорубать себе путь трудолюбием", не выискивать тех, кто сжалится или кого можно перехитрить, а просто заявить о своём намерении.
Стать определяемым с тем, чего тебе хочется.
Как только забредаю на свои тексты и смотрю на них глазами читателя, тут же забываю, что всегда (и сейчас) я писала их для "будущей себя". Взрослой себя, старой себя. В этом есть романтика, определенно. Странно, как мне несложно было принимать романтичную часть себя в детстве, и как неохотно мне делать это сейчас. Не хочу накладывать на себя ярлыки, или точнее: думать о причинно-следственных связях своих взглядов и пытаться их аргументировать. Потому, где-то посередине всегда быть легче, проще, и меньше надо думать...
Меня как всегда пробирает на самовыражение невозможность поделиться насущным ни с кем, кроме себя самой. Ну и плохие новости. Говорю так, словно они где-то на орбите моей жизнедеятельности, хотя их липкие холодные ручонки определенно похлопывают меня по затылку. Я, кажется, заболела. Ничего неминуемо смертельного, но заставляет задуматься.
Тут всплывает мысль, которая посещала меня в последнее время: если тебе что-то нужно, если тебе чего-то хочется, то ты должен прийти и взять. Не "кропотливо прорубать себе путь трудолюбием", не выискивать тех, кто сжалится или кого можно перехитрить, а просто заявить о своём намерении.
Стать определяемым с тем, чего тебе хочется.
четверг, 16 мая 2019
est. 1996
"Душа больше не принадлежит ему, душа принадлежит читателю. Сначала прощупывает его, старается понять что ему нравится, что его беспокоит, и раз за разом, текст за текстом, стиль и слова приобретают форму угодную публике, а не угодную той душе, которую он так хотел высказать."
.
est. 1996
«- И за что ты меня любишь?
- Просто ты мой человек. »
- Просто ты мой человек. »
Размышления о любви всегда навевают мне флёр глянцевых журналов "для женщин", как слово "флёр" навевает о фальшивой изящности и французском акценте. Не могу отделаться от чувства, что каждый раз упускаю что-то, как только тема заходит о любви, также как и от мысли, что человек не любящий себя, любви не достоин. А не достоин по причине того, что зачастую не может и не умеет любовью ответить. Впрочем, возможно это только моя проблема... флёр, глянцевые журналы.
est. 1996
Если бы Довлатов родился в 21 веке, он бы писал посты в паблике вконтакте. Или хуже - в твихторе.
est. 1996
В последнее время в голову ничего не приходит, и моя любовь к усложнению простых мыслей куда-то улетучилась.
Помните такого поэта Артюра Рембо? И историю про него, когда в юности его считали гением и будущей легендой, а в итоге он перестал писать, как только приблизился к двадцати годам. Интересно, также ли я уеду в Африку и стану торгашом.
А, погодите.
Помните такого поэта Артюра Рембо? И историю про него, когда в юности его считали гением и будущей легендой, а в итоге он перестал писать, как только приблизился к двадцати годам. Интересно, также ли я уеду в Африку и стану торгашом.
А, погодите.
вторник, 25 сентября 2018
est. 1996
В детстве я ненавидела ездить в деревню летом: плыть два часа на пароме и ещё шесть часов сидеть в папином "уазике" без кондиционера и удобств асфальтированной дороги, в то время как все мои одноклассники хвастались поездками в Китай, Таиланд, ну или хотя бы в Москву. Я ненавидела деревенские туалеты, ненавидела комаров и местных жителей, с которыми я едва могла говорить на одном языке, не то что найти каких-то друзей. Потом у папы появился внедорожник и кондиционер, я выросла, но мне также не нравилось тратить в деревне все лето, но уже "без интернета, соцсетей и своих друзей", настолько, что меня вскоре перестали брать с собой, лишь бы не слышать мои жалобы. Тогда я с облегчением вздохнула, а сейчас...
По-настоящему, лучшие вещи, которые я когда-либо делала в своей жизни, их всего три, - это дремать со своим котом, гулять осенью в лесу и быть ночью в безлюдном месте. Романтика с чашками кофе и книгой с пледом - это, конечно, хорошо, но даже и близко не стоит с этими тремя, несомненно, самыми наилучшими моментами в моей жизни. И, если вдуматься, то все это было мне доступно там, в деревне. Можно было выходить в свой двор, никого не боясь и не привлекая к себе взглядов и делать абсолютно что-угодно. Лежать босиком, смотреть на небо, читать, подзывать к себе пробегающего мимо кота, ласково гладить его за ушко... Ушло. Всё это ушло.
По-настоящему, лучшие вещи, которые я когда-либо делала в своей жизни, их всего три, - это дремать со своим котом, гулять осенью в лесу и быть ночью в безлюдном месте. Романтика с чашками кофе и книгой с пледом - это, конечно, хорошо, но даже и близко не стоит с этими тремя, несомненно, самыми наилучшими моментами в моей жизни. И, если вдуматься, то все это было мне доступно там, в деревне. Можно было выходить в свой двор, никого не боясь и не привлекая к себе взглядов и делать абсолютно что-угодно. Лежать босиком, смотреть на небо, читать, подзывать к себе пробегающего мимо кота, ласково гладить его за ушко... Ушло. Всё это ушло.
пятница, 21 сентября 2018
est. 1996
Не могу не вспомнить, как в юности мне очень сильно хотелось казаться кем-то другим, кем-то лучше, умнее, красивее, интереснее. Проблема желания казаться - это то, чем бы я описала абсолютно весь подростковый опыт не только в своей жизни, но и касательно всех людей.
И какой же надо быть сволочью, чтобы вскоре выбросить этих подростков на распутье жизни и дать им буквально год или два, чтобы определиться с тем, с какой ролью по жизни они чувствуют себя комфортнее всего. Именно тем людям, которые привыкли казаться не теми, кто они есть.
Найти себя. В этом весь ужас и счастье этой жизни.
И какой же надо быть сволочью, чтобы вскоре выбросить этих подростков на распутье жизни и дать им буквально год или два, чтобы определиться с тем, с какой ролью по жизни они чувствуют себя комфортнее всего. Именно тем людям, которые привыкли казаться не теми, кто они есть.
Найти себя. В этом весь ужас и счастье этой жизни.
est. 1996
Если долго и продолжительно заниматься тем, чем не хочется, в конце концов, ты уже перестаешь понимать чего действительно хочешь. Причина ли в определенных людях или самом устройстве жизни, я не знаю, но точно вижу, как понятия желания, необходимости и обязанности сгущаются в одно устойчивое нечто, которому мы даже не даем точного названия, потому что оно олицетворяет "само собой разумеющееся", а зачем называть то, что и так всем понятно?
Чтобы прояснить то, что я имею в виду, приведу пример, с которым сталкивалась во времена учебы в университете практически постоянно. Студент очень сильно желает не расстраивать родителей, которые считают образование, скажем, врача - необходимым в жизни их ребенка, что приводит к тому, что студент считает, что он обязан его получить. И дальше происходит борьба желания не расстраивать и желания делать что-то иное, причем человек может и не знать чего именно он хочет, в этом случае он просто знает, что это не профессия врача. На внутренний конфликт можно наложить ещё множество сгущающих красок, как чувство вины или неуверенность в себе, но ясно одно: мы никогда не будем счастливы, если не будем заниматься тем, чем мы действительно хотим.
Я вижу этих несчастных счастливых людей, проигравшие битвы своих желаний с желаниями других людей, и ощущаю своё бессилие в собственной борьбе.
Чтобы прояснить то, что я имею в виду, приведу пример, с которым сталкивалась во времена учебы в университете практически постоянно. Студент очень сильно желает не расстраивать родителей, которые считают образование, скажем, врача - необходимым в жизни их ребенка, что приводит к тому, что студент считает, что он обязан его получить. И дальше происходит борьба желания не расстраивать и желания делать что-то иное, причем человек может и не знать чего именно он хочет, в этом случае он просто знает, что это не профессия врача. На внутренний конфликт можно наложить ещё множество сгущающих красок, как чувство вины или неуверенность в себе, но ясно одно: мы никогда не будем счастливы, если не будем заниматься тем, чем мы действительно хотим.
Я вижу этих несчастных счастливых людей, проигравшие битвы своих желаний с желаниями других людей, и ощущаю своё бессилие в собственной борьбе.
пятница, 13 апреля 2018
est. 1996
Сегодня умер мой кот.
Пару часов назад. От злокачественной опухоли, поразившую почки, печень, возможно и желудок, умер, изрыгнув два раза кровь из желудка, три раза простонав от предсмертной боли. Умер, когда я зажимала F4 на работе, ерзая в кресле, нервничая от того что ещё целых 15 минут торчать в этом душном месте.
И он был уже мертв, когда я выходила на остановку, прокручивая в голове, что, возможно, это последний день на Земле для моего лучшего друга. Уже мертв, когда я с отвращением ощущала запах мяса в автобусе, а затем со спокойствием удава шагала до дома. Уже мертв, когда я судорожно искала его по всей квартире, надеясь, что он снова забился под кровать, что нашел очередное новое местечко, чтобы отдохнуть, лежать неподвижно как всю последнюю неделю.
Он был уже мертв.
И его маленькое исхудавшее пушистое тело сожгут вместе с другими лучшими друзьями других людей.
Я так виновата.
Я ненавидела эту работу особенно в последнее время, ненавидела, что успеваю только пару часов отдохнуть и снова иду заниматься абсолютно бессмысленной деятельностью. Ненавидела, что не могу провести время со своим больным котом, чье время было на исходе. Я планировала сегодня провести с ним вечер. Усесться на кровать, положить его у ног, почитать ему вслух "Орден Феникса" на английском или посмотреть серию "Во все тяжкие". Мы с ним мало проводили времени вместе в последние дни. Ему было тяжело, он хотел прятаться. А я, снова и снова, вытаскивала его из укрытия, давая понять, что он мне ещё нужен, что я его не отдам смерти.
Тогда смерть добралась до него, когда меня рядом не было.
Я помню двух людей, которые были мне так или иначе важны, и помню то, как они рассказывали о смерти своих домашних животных. Как же бесчувственно было с моей стороны вопрошать у них, не хотят ли они завести другое животное и почему нет, ведь новые друзья это всегда хорошо. Сейчас я понимаю, что дело не в том, что новое животное нельзя будет полюбить и не чувствовать, словно ты заменяешь своего старого мертвого друга на живого. Суть в том, что и он станет мертвым. Когда-нибудь. А прожить ещё 15 лет с маленьким существом, которое одинаково преданно ждет тебя со школы, с университета и с работы, а потом он просто перестает существовать - я не думаю, что кто-либо хочет переживать это заново.
Для меня он был лучшим другом, несомненно. Самым лучшим. Друзья-люди - это такая социальная штука, с которой у меня всегда были проблемы. А кот, он... он всегда чувствовал, что мне плохо и садился на пол рядом, или ложился у ног, словно нарочно меня не замечая, и просто присутствуя.
И теперь этого никогда не будет. Никогда. Никогда. Никогда.
Пару часов назад. От злокачественной опухоли, поразившую почки, печень, возможно и желудок, умер, изрыгнув два раза кровь из желудка, три раза простонав от предсмертной боли. Умер, когда я зажимала F4 на работе, ерзая в кресле, нервничая от того что ещё целых 15 минут торчать в этом душном месте.
И он был уже мертв, когда я выходила на остановку, прокручивая в голове, что, возможно, это последний день на Земле для моего лучшего друга. Уже мертв, когда я с отвращением ощущала запах мяса в автобусе, а затем со спокойствием удава шагала до дома. Уже мертв, когда я судорожно искала его по всей квартире, надеясь, что он снова забился под кровать, что нашел очередное новое местечко, чтобы отдохнуть, лежать неподвижно как всю последнюю неделю.
Он был уже мертв.
И его маленькое исхудавшее пушистое тело сожгут вместе с другими лучшими друзьями других людей.
Я так виновата.
Я ненавидела эту работу особенно в последнее время, ненавидела, что успеваю только пару часов отдохнуть и снова иду заниматься абсолютно бессмысленной деятельностью. Ненавидела, что не могу провести время со своим больным котом, чье время было на исходе. Я планировала сегодня провести с ним вечер. Усесться на кровать, положить его у ног, почитать ему вслух "Орден Феникса" на английском или посмотреть серию "Во все тяжкие". Мы с ним мало проводили времени вместе в последние дни. Ему было тяжело, он хотел прятаться. А я, снова и снова, вытаскивала его из укрытия, давая понять, что он мне ещё нужен, что я его не отдам смерти.
Тогда смерть добралась до него, когда меня рядом не было.
Я помню двух людей, которые были мне так или иначе важны, и помню то, как они рассказывали о смерти своих домашних животных. Как же бесчувственно было с моей стороны вопрошать у них, не хотят ли они завести другое животное и почему нет, ведь новые друзья это всегда хорошо. Сейчас я понимаю, что дело не в том, что новое животное нельзя будет полюбить и не чувствовать, словно ты заменяешь своего старого мертвого друга на живого. Суть в том, что и он станет мертвым. Когда-нибудь. А прожить ещё 15 лет с маленьким существом, которое одинаково преданно ждет тебя со школы, с университета и с работы, а потом он просто перестает существовать - я не думаю, что кто-либо хочет переживать это заново.
Для меня он был лучшим другом, несомненно. Самым лучшим. Друзья-люди - это такая социальная штука, с которой у меня всегда были проблемы. А кот, он... он всегда чувствовал, что мне плохо и садился на пол рядом, или ложился у ног, словно нарочно меня не замечая, и просто присутствуя.
И теперь этого никогда не будет. Никогда. Никогда. Никогда.
среда, 20 декабря 2017
est. 1996
«Right now there’s sorrow. Pain. Don’t kill it and with it the joy you’ve felt.»
Комментарий к себе: несомненно, любое творчество взывает к чувству. Но, к сожалению, ни чувства, ни творчество, что это чувство вызвало, невозможно рационализировать, по крайней мере, в той манере, в которой они бы были раскрыты полно и не в ущерб друг другу. Другое дело, что можно рационализировать сам факт невозможности рационализации. И есть всего несколько тех произведений, которые я хочу лишь только ощущать и возвращаться к ним заново, чтобы пройти через это снова. Это оно.
вторник, 19 декабря 2017
est. 1996
Frustrated. Слово, которое крутилось на языке, но никогда не имело точного значения. Иронично, что его смысл оказался наиболее полно раскрывающим все ужасы моей жизни. Я, конечно, утрирую с ужасами, или говорю, что утрирую, просто для приличия. Ведь неприлично говорить о своих страданиях, когда голодают дети в Африке. Всё это смешно.
Я заметила не так давно свою особенность с рвением обращаться к литературе и письму только в дни, когда одиночество становится слишком заметно и никакие бездельные дела не заполняют это чувство растерянности. Не то чтобы я была счастлива в дни, когда я не пишу. Я просто успешно этого избегаю.
Но сейчас время остановиться. Не навсегда, потому что я знаю, что не перестану закрывать глаза на свое несчастие, пичкать себя пятиминутной мотивацией, заполнять жизнь случайными людьми, пытаясь понять их, идеализировать, влюбиться - на самом деле глубоко презирая, однако, если они могут стать счастливы, если они могут поверить в себя, то и я, то и я... Всё это не перестанет существовать, никогда.
Потому что не сразу, но ведь она всегда берет своё. Ты возвращаешься к ней, как бы ты не пытался наладить свою жизнь. Ты начинаешь игнорировать её, не думать о ней, но это только уплотняет ее захват вокруг тебя. Цепкие руки, которые сокращают твой мир, пока не сократят ее до твоей квартиры, до твоей комнаты, до твоей подушки.
Я заметила не так давно свою особенность с рвением обращаться к литературе и письму только в дни, когда одиночество становится слишком заметно и никакие бездельные дела не заполняют это чувство растерянности. Не то чтобы я была счастлива в дни, когда я не пишу. Я просто успешно этого избегаю.
Но сейчас время остановиться. Не навсегда, потому что я знаю, что не перестану закрывать глаза на свое несчастие, пичкать себя пятиминутной мотивацией, заполнять жизнь случайными людьми, пытаясь понять их, идеализировать, влюбиться - на самом деле глубоко презирая, однако, если они могут стать счастливы, если они могут поверить в себя, то и я, то и я... Всё это не перестанет существовать, никогда.
Потому что не сразу, но ведь она всегда берет своё. Ты возвращаешься к ней, как бы ты не пытался наладить свою жизнь. Ты начинаешь игнорировать её, не думать о ней, но это только уплотняет ее захват вокруг тебя. Цепкие руки, которые сокращают твой мир, пока не сократят ее до твоей квартиры, до твоей комнаты, до твоей подушки.
суббота, 02 декабря 2017
est. 1996
Джеронимо - имя предводителя апачи, ведшего войну на Великих Равнинах за свой народ в течение 25-ти лет. А в первый раз я услышала это странное слово в компьютерной игре.
Как бы мне не была близка литература, как бы акт "ухода от реальности", как метод для создания творческих идей и средство спасения от переживаний, не вплетался в историю моей личной жизни, история нашего мира - это самая замечательная область знаний из всего, что может познать человек в принципе. Ни познание любви, ни даже познание себя не сравнятся с тем восторгом, в который приводит меня осознание фундаментальности предмета истории.
Раньше, когда мой осознанный мир заканчивался на виде географической карты в энциклопедии, а фактически - на границе моего маленького города, где-нибудь на остановке у китайского рынка, я определяла историю только как историю, происходившую далеко-далеко, почти фантастическую, но в отличие от фантастики Лукьяненко - упакованную в строгую скучную шелуху учебной обложки. Словом, история была книгой, которую мне не хотелось читать.
Впрочем вины школьной системы здесь было мало, потому как и в университете моё отношение не переменилось, только усугубилось (что я уже давно склоняюсь к тому, что мой склад восприятия информации совсем не подходит для обычного, стандартного обучения). Лишь только через призму культуры, той же литературы, интернет-ресурсов информации нестандартного вида (таких как Arzamas) я открыла для себя замечательную науку, а на самом деле больше чем просто "науку". История - это странное запечатление прошлого реальности, где смелые лица людей смотрят на тебя сквозь её страницы, доказывая своим уже несуществованием простую вещь: что один человек способен на многое.
Как бы мне не была близка литература, как бы акт "ухода от реальности", как метод для создания творческих идей и средство спасения от переживаний, не вплетался в историю моей личной жизни, история нашего мира - это самая замечательная область знаний из всего, что может познать человек в принципе. Ни познание любви, ни даже познание себя не сравнятся с тем восторгом, в который приводит меня осознание фундаментальности предмета истории.
Раньше, когда мой осознанный мир заканчивался на виде географической карты в энциклопедии, а фактически - на границе моего маленького города, где-нибудь на остановке у китайского рынка, я определяла историю только как историю, происходившую далеко-далеко, почти фантастическую, но в отличие от фантастики Лукьяненко - упакованную в строгую скучную шелуху учебной обложки. Словом, история была книгой, которую мне не хотелось читать.
Впрочем вины школьной системы здесь было мало, потому как и в университете моё отношение не переменилось, только усугубилось (что я уже давно склоняюсь к тому, что мой склад восприятия информации совсем не подходит для обычного, стандартного обучения). Лишь только через призму культуры, той же литературы, интернет-ресурсов информации нестандартного вида (таких как Arzamas) я открыла для себя замечательную науку, а на самом деле больше чем просто "науку". История - это странное запечатление прошлого реальности, где смелые лица людей смотрят на тебя сквозь её страницы, доказывая своим уже несуществованием простую вещь: что один человек способен на многое.
пятница, 01 декабря 2017
est. 1996
"...Пока часть того, что составляет наше восприятие, поступает к нам через органы чувств от объекта, находящегося перед нами, другая (и, быть может, значительно большая) часть всегда приходит из глубин нашего собственного разума".
Уильям Джеймс, "Принципы психологии"
четверг, 30 ноября 2017
est. 1996
Я обещала себе не писать, потому что "давно не писала", а делать это только тогда, когда мне будет что сказать. Сказать как всегда нечего, но есть само желание сказать. Как типично для детей урбанистического мира желать, но при этом не соответствовать своему желанию. Хотеть иметь сотни друзей, но при этом не уметь слушать другого человека. Хотеть быть самой красивой, но при этом не следить за своим здоровьем. Хотеть любить кого-то, но всё так же продолжать ненавидеть себя.
Хотеть писать, но не иметь ничего, что бы стоило быть написанным.
"Не быть слишком строгой к себе" - совет, который я получаю чаще всего, наряду со "старайся больше - и у тебя всё получится". Довольно тупой парадокс для взрослого ума, но в юности слышать одновременно две абсолютно полярные вещи... в общем, такое не проходит бесследно.
И так как эта запись уже сплошное убожество как стилистически, так и в смысловом порядке - я прекращу лить воду, которая в приличном обществе не требует выходить за пределы собственного сознания.
Хотеть писать, но не иметь ничего, что бы стоило быть написанным.
"Не быть слишком строгой к себе" - совет, который я получаю чаще всего, наряду со "старайся больше - и у тебя всё получится". Довольно тупой парадокс для взрослого ума, но в юности слышать одновременно две абсолютно полярные вещи... в общем, такое не проходит бесследно.
И так как эта запись уже сплошное убожество как стилистически, так и в смысловом порядке - я прекращу лить воду, которая в приличном обществе не требует выходить за пределы собственного сознания.
est. 1996
Сегодня ушел свет, мы сидели за свечами три часа кряду, наблюдая как весь город постепенно уходит во тьму. Зажгли с папой газовую плитку, я готовила ужин. Наверное, точно так бы начинался апокалипсис, мировая война или нашествие зомби. Тихо, незаметно ушел бы свет, пропала вода - люди бы начали тонуть в собственных фекалиях в своих бетонных коробках. Кто-то вроде нас спрятался бы за городом, на даче, но даже туда бы добрались недоброжелатели, и, наверное, нам пришлось бы с соседями собрать районную дружину, начать рубить лес, потому что зима здесь длится полгода...
1.10.2017
1.10.2017
суббота, 23 сентября 2017
est. 1996
Любому самобичеванию я предпочитаю здравое мышление. Человек, который позволяет себе принижать свой труд - значит, недостаточно над ним старался.
est. 1996
Просыпаюсь в странном нетерпении. "Странном", потому что долгие месяцы, годы (да имеет ли значение время, когда его счет ты потерял?) просыпалась лишь с желанием остаться во сне подольше, ну ещё чуть-чуть...
Любая болезнь отражается в том, как ты засыпаешь и как встаешь с постели. Психиатр первым делом спросила меня, хорошо ли я сплю? Не знаю, хорошо, как бывает когда хорошо? Это уже позже я поняла, насколько безучастна и бесполезна она была в своей профессии. Интересно, только ли она или они все? Я до сих пор помню пропитое лицо того старика со слезящимися глазами в коридоре ожидания. У него была длинная спутанная борода, впалые щеки и какой-то дурно пахнущий поношенный пиджак простого кроя. Да, кажется, оно было так. Я мысленно видела его в компаниях бомжей, хотя почему-то чувствовала, что сам он бомжом не был. Видела как в алкогольном припадке он блюет где-то в темноте между гаражами, ненавидя себя и свою жизнь, оттирает остатки рвоты на седой бороде тыльной стороной пиджака... Он мог бы убить кого-нибудь. И потерять кого-то дорогого. В зеленых глазах было много сожаления, ненависти, доброты, отчаяния, в конце концов, истории, - подобного ты никогда не увидишь в глазах юноши или даже взрослого мужчины. "Если бы Достоевский был здесь, он наверняка бы забрал его образ себе" - подумала я, и сделала это за Достоевского.
Комментарий к себе: за последние часы я перечитывала свои слова чуть больше, чем стоит. Обычно я делаю это один раз во избежание глупых стилистических ошибок и ошибок пунктуации, - хотя я в этом откровенно не очень хороша. Мне это не нравится. Не нра-вит-ся.
Любая болезнь отражается в том, как ты засыпаешь и как встаешь с постели. Психиатр первым делом спросила меня, хорошо ли я сплю? Не знаю, хорошо, как бывает когда хорошо? Это уже позже я поняла, насколько безучастна и бесполезна она была в своей профессии. Интересно, только ли она или они все? Я до сих пор помню пропитое лицо того старика со слезящимися глазами в коридоре ожидания. У него была длинная спутанная борода, впалые щеки и какой-то дурно пахнущий поношенный пиджак простого кроя. Да, кажется, оно было так. Я мысленно видела его в компаниях бомжей, хотя почему-то чувствовала, что сам он бомжом не был. Видела как в алкогольном припадке он блюет где-то в темноте между гаражами, ненавидя себя и свою жизнь, оттирает остатки рвоты на седой бороде тыльной стороной пиджака... Он мог бы убить кого-нибудь. И потерять кого-то дорогого. В зеленых глазах было много сожаления, ненависти, доброты, отчаяния, в конце концов, истории, - подобного ты никогда не увидишь в глазах юноши или даже взрослого мужчины. "Если бы Достоевский был здесь, он наверняка бы забрал его образ себе" - подумала я, и сделала это за Достоевского.
Комментарий к себе: за последние часы я перечитывала свои слова чуть больше, чем стоит. Обычно я делаю это один раз во избежание глупых стилистических ошибок и ошибок пунктуации, - хотя я в этом откровенно не очень хороша. Мне это не нравится. Не нра-вит-ся.
пятница, 22 сентября 2017
est. 1996
Читаю "Соло на ундервуде" и "Соло на IBM". Жаль, наши блоги "записными книжками" не назовут.
Комментарий к себе: жаль наши записные книжки "блогами" обзовут.
Комментарий к себе: жаль наши записные книжки "блогами" обзовут.
est. 1996
Моё знакомство с фанфикшеном было ещё в глубокой юности, в 2010 году когда мне было тринадцать лет. Я запомнила эту дату, потому что однажды хвасталась тем, каким ещё непопулярным я застала ресурс "Книга Фанфиков". Это, конечно, нелепо, но я была всего лишь ребенком, которому отчаянно хотелось быть частью чего-то большего, чем он есть. Это уже сейчас я могу пафосно заявить, что я одна и есть целое, а какие-то группы и собрания могут быть лишь частью целой меня.
Комментарий к себе: ба, реально звучало пафосно.
Странным образом во мне отпечатались слова Мартина о фанфикшне, о том, что если человек желает творить и писать, то должен создавать собственные миры, а не вторгаться в чужие. Тогда я была с этим несогласна, мне казалось, что продукт, который фикрайтер создает, неважно на основе чего, все равно остается трудом самостоятельным и по-своему ценным. Конечно, это в какой-то мере так и, как я глубоко убеждена, "любое произведение писателя - труд, который стоит уважать". А точнее вся эта мысль звучала так:
Не каждое произведение гениально, но каждое произведение - труд.
Однако сейчас я сомневаюсь, что фанфикшн вообще имеет хоть какое-то отношение к литературе, и сомневаюсь, что фикрайтеры имеют право называть себя хоть на одну долю писателями. Я правда не хочу сейчас умничать о том, что в создании фанфикшна отсутствует та огромная работа над идеей, темой, персонажами etc., ведь во многом то произведение, которое является фэндомом задает им практически всё, а фанфик выступает лишь как фантазия определенной "сценки".
Не подумайте я не оскорблена существованием фанфикшна, ведь сама была частью его, и писала те возмутительно глупые вещи, некоторыми из них даже гордилась. Но, как мне думается сейчас и как я буду думать впредь, так это то, что:
Если в тебе горит желание творить что-то, то это должно быть что-то твоё. Всецело.
Комментарий к себе: ба, реально звучало пафосно.
Странным образом во мне отпечатались слова Мартина о фанфикшне, о том, что если человек желает творить и писать, то должен создавать собственные миры, а не вторгаться в чужие. Тогда я была с этим несогласна, мне казалось, что продукт, который фикрайтер создает, неважно на основе чего, все равно остается трудом самостоятельным и по-своему ценным. Конечно, это в какой-то мере так и, как я глубоко убеждена, "любое произведение писателя - труд, который стоит уважать". А точнее вся эта мысль звучала так:
Не каждое произведение гениально, но каждое произведение - труд.
Однако сейчас я сомневаюсь, что фанфикшн вообще имеет хоть какое-то отношение к литературе, и сомневаюсь, что фикрайтеры имеют право называть себя хоть на одну долю писателями. Я правда не хочу сейчас умничать о том, что в создании фанфикшна отсутствует та огромная работа над идеей, темой, персонажами etc., ведь во многом то произведение, которое является фэндомом задает им практически всё, а фанфик выступает лишь как фантазия определенной "сценки".
Не подумайте я не оскорблена существованием фанфикшна, ведь сама была частью его, и писала те возмутительно глупые вещи, некоторыми из них даже гордилась. Но, как мне думается сейчас и как я буду думать впредь, так это то, что:
Если в тебе горит желание творить что-то, то это должно быть что-то твоё. Всецело.
est. 1996
« - Я даже не знаю ты ли это, что ты - это она.- Это я, кто же ещё?
- Откуда мне знать?
- Ты меня узнал.
- Я не узнал тебя, я вообще не понимаю...
- Ты побледнел!
- Ты можешь быть кем-угодно, правда. Кем-угодно. Может, ты журналистка. Волосы другие... Репортёр? Кто-угодно.
- И много у тебя было тринадцатилетних любовниц? »
Работа в офисе. Не та, о которой она мечтала. И если честно, она даже не знает, о чем она мечтает. Дом. Тот же, она так и не переехала от матери. Тринадцатилетний ребёнок в теле женщины. Женщина в теле тринадцатилетнего ребёнка, которую он увидел, но которой никогда не было. Все в тринадцать - дети, это глупо не знать, это грешно не знать.
Монстр и, всё же, человек. Сколько же усилий прилагают люди, чтобы обмануть себя самих. Я не такой, я был в шортах, я не приставал. И всё же...
Я не знаю, что можно цельного сказать про эту историю, кроме того что она очень грустная и, наверное, самая приближенная к реальности из всех, что рассказывают о сексуальном насилии над детьми. Я могу мыслить об этом фильме только отрывочно, может, потому что фильм сам такой, недосказанный, но рассказанный достаточно, чтобы оставить то впечатление, которое оно подразумевает.